Невидимая блокада: Школьные, детские, педагогические музеи
  • Музей «Школа. Война. Блокада»
Гимназия № 166
Три зала, больше тысячи экспонатов. Военно-блокадная экспозиция — ядро всего музея гимназии № 166. Это одна из самых внушительных коллекций в городе, и не только среди школьных.

Многие предметы здесь обросли легендами. На стилизованной двери в бомбоубежище — блокадных времён табличка со словом «Лестница» и номерами квартир. Рядом с такой табличкой сидела маленькая девочка, когда ее увидела вернувшаяся с работы мать. Увидела живой после того, как «похоронила»: детсад, куда ходила девочка, разбомбили, но она чудом спаслась. Потом Изольда Вышковская (так девочку звали) подрастет и будет ходить в балетный кружок; а уже после войны встретит скульптора Веру Исаеву. Говорят, лицо Матери-Родины на Пискаревском кладбище та лепила именно с Изольды.

В витрине под стеклом лежит деревянный посох с вырезанными по-немецки названиями «Любань», «Тосно», «Ленинград». Немецкий летчик «делал зарубки» мест, которые бомбил. Остается только гадать, зачем авиатору такой некомпактный «талисман».

Даже вполне стандартные предметы в этом музее имеют свои особенности. «Комната блокадника», например, максимально подлинная: даже кусочек хлеба, как уверяют, настоящий, из блокадных времен. Его сберегла учительница школы, но умерла в эвакуации — хлеб сохранила дочь, выпускница.

Школа работала в блокаду: в выписках из приказов — «уволен в связи со смертью» и перечень: дворник, учитель... Выпускник Марк Морозов, сын заведующего РОНО в годы блокады, получил аттестат с одними пятерками, поступил в ЛГУ на филологический. Поэт Симонов отметил одно из его стихотворений, правда, в экспозиции представлено другое: «Будь близ меня, любимая подруга, нас никогда не разлучат года…» Это не старомодная лирика, это юмор: стихотворение посвящено кепке. В ней Морозов на фронт и ушел. В ноябре 1941-го пропал без вести. Кепку родителям отослали товарищи, сейчас она под стеклом.

Музей создавался в брежневские времена и изначально был посвящен «малоземельцам», 18-й армии, в которой политруком был сам Леонид Ильич. Отсюда такой размах: всем районом, если не городом, помогали. Есть стенд с настоящим обмундированием солдат и сержантов Красной армии, подлинные снаряды. Особенно тут гордятся диорамой почти во всю стену: бой за Новороссийск. И импровизированной «землянкой» первого командира 18-й армии Андрея Смирнова (он выходец из центра города, погиб в первые месяцы войны). Потом добавилась история знаменитой 24-й Железной трижды Краснознаменной дивизии. Соответственно, в важные даты здесь всегда собирались не только выпускники — ветераны школы № 166, но и вообще ветераны-ленинградцы. До сих пор собираются, хотя их уже по пальцам одной руки пересчитать.

В 1990-е во многих школах музеи закрывали, нам тоже говорили: «Закройте», — рассказывает учитель математики Ирина Дмитриева (вместе с учителем истории Еленой Калмыковой руководят музеем). — Наверное, музей и память о войне — единственное, за что можно было держаться, когда не стало ни пионерии, ни комсомола.

К 27 января здесь готовят новую экскурсию.
Текст и фотографии Анастасии Долгошевой
Адрес: Прудковский переулок, 1/8
Как попасть: заранее договориться со школьной администрацией
Телефон: 579-18-74
  • Военно-исторический музей Шестой специальной артиллерийской школы
Школа № 5 Василеостровского района
Школьники Шестой специальной артиллерийской школы (6-й САШ) называли себя «спецами». Первый набор в это заведение был в 1937-м: поступали сюда 14–16-летние юноши, без троек, с великолепной физподготовкой.

— Репрессии к 1930-м годам обескровили командный состав, к тому же новые виды вооружения требовали подготовленных кадров, — рассказывает руководитель музея, учитель истории Вера Красикова.

До начала войны школа успела сделать четыре выпуска, то есть выпускники 1938–1939 годов встретили войну в войсках.

…Немудрено запутаться: в Пятой школе — музей Шестой школы, которая к тому же находилась в другом здании. На самом деле Шестая — это не городская нумерация, а всесоюзная: специальных артиллерийских школ в 1937 году было создано 17. Шестая обосновалась в доме № 39 на 14-й линии, где до революции была легендарная школа Карла Мая (её выпускники — Николай Рерих с сыновьями, художник Константин Сомов, многие представители династии художников и архитекторов Бенуа). А нынешняя школа № 5 (в ней учились два космонавта — Георгий Гречко и Андрей Борисенко), хоть и «живет» в другом здании, почти напротив, числит себя преемницей и школы Мая, и артиллеристов. А в музее делает упор именно на артиллерийскую тематику.

Музейные фонды здесь открыты — буквально: экспонаты находятся не в отдельном запираемом кабинете, а в рекреации, в витринах.

— Это чтобы у ребят всегда перед глазами было, — поясняют в школе.

На довоенных школьных журналах написано: 1-я батарея, 2-я, 3-я. Это устройство всех советских артшкол: в первой батарее — самые старшие, десятиклассники, в третьей — младшие, восьмиклассники. Точные дисциплины (и, кстати, рисование) были подогнаны под программы артучилищ. Современным школьникам из экспонатов интересен «блокадный фонарь» — настоящая солнечная батарея: он накапливал за день солнечный свет. Тот, кто постарше, скорее оценит документы — аттестаты, ученические билеты, фотографии. На фото 1940 года — молодые мужчины в форме; на самом деле им 15 лет — это младшие командиры школы, недавние семиклассники. Почти про каждого есть что рассказать: Евгений Волобуев переметнулся во флот и завершил службу вице-адмиралом; Вилен Горючкин в первые месяцы войны самовольно ушел к отцу на фронт, погиб осенью 1941-го на Пулковских высотах. На стенде «Они штурмовали Берлин» — молодой красавец-капитан Игорь Миркин: это он 20 апреля 1945 года дал первый залп по Берлину — не знал, что был аккурат день рождения фюрера.

Или вот самые обычные часы. Принадлежали выпускнику Вениамину Волкову.

— Вениамину Васильевичу, дай бог ему здоровья, 97, — комментирует Вера Красикова. — Часы подарили ему родители, когда он поступил в спецшколу. Он всю войну прошел с ними, потом нам подарил.

Волков стал офтальмологом, в честь него названа малая планета — «Вен Волков».

Когда началась война, «спецы» были, как обычно, на летних сборах под Лугой. Уже скоро они будут по 10–12 часов строить оборонительные сооружения. Будущих офицеров берегли, в школе во время блокады давали горячее, но многие уносили еду домашним. В эвакуацию на Финляндский вокзал 5 февраля 1942 года кого-то везли на саночках, а саму эвакуацию (до Тобольска добирались 22 дня) выжившие «спецы» называли «самым тяжелым и трагическим из всей истории школы». Умирали в пути — тела сгружали на платформах; умирали при виде еды — сердце останавливалось; лишались рассудка. Блокадная и эвакуационная жизнь спокойно и потому душераздирающе изложена в воспоминаниях Давида Алексеева и книге Виктора Рожкова «Шестая специальная артиллерийская школа» — генерал-майор Рожков стал одним из инициаторов создания музея в 1983 году.

Самый пронзительный экспонат, как ни странно, не подлинный, а мемориальный. Это «парта памяти» с выгравированными на латунной поверхности именами 111 учеников 6-й САШ, которые не вернулись с войны, — тех, о ком удалось собрать сведения.
Текст и фотографии Анастасии Долгошевой, а также фотографии с сайта музея.
Адрес: 13-я линия Васильевского острова, 28
Как попасть: заранее договориться со школьной администрацией
Телефон: 321-90-24
  • Музей истории Аничкова дворца
Блокадная экспозиция
С октября 1941 года во Дворце пионеров начал работу госпиталь. Главный хирург Антонина Егорова привела сюда маленькую дочку Лину. «Я помогала скатывать бинты, топила буржуйки, светила факелами врачам при обходе…» — вспоминала потом Лина Щербак. С куклой-пупсом, который провел с ней блокадное время, Лина Ивановна смогла расстаться только в 2017-м, он стал частью экспозиции.

Дворец пионеров возобновил свою работу уже 17 мая 1942 года. Не было ни афиш, ни объявлений по радио: здание оставалось мишенью при обстреле. Педагоги сами ходили по домам, собирали детей и переживали, имеют ли право приглашать их, так рисковать.

— Но потом решили: это не только право, это миссия. Чтобы дети не остыли, не зачерствели, — отмечает заведующая музеем Александра Бойцова.

В музее не стремятся выложить на обозрение все архивы; хотят, чтобы посетитель уделил внимание каждому экспонату, потому что у каждого — своя история. Кисет, вышитый Женей Шавровой. Знаете улицу Шаврова? Названа в честь известного авиаконструктора; Женя — его дочка. На фото светловолосый парень делает стойку на руках; подросток Свет Тихвинский пришел в секцию спортивной гимнастики в декабре 1942-го. Потом он станет чемпионом Ленинграда, доктором медицинских наук.

Рядом с эвакуационной справкой — белая детская панамка. И если справка — документ, который выдавался воспитателю, то у ребенка при эвакуации всего-то и был один «документ», панамка с вышитой на ней фамилией.

Легендарная история, конечно, ансамбль Обранта: воспитанниками дворца пополнился агитвзвод 55-й армии. «В зрительном зале плакали девушки-сандружинницы, невозможно было удержаться от слёз при виде измождённых блокадных детей, старающихся из последних сил весело и темпераментно плясать», — писал Обрант. В экспозиции — фотографии и эскизы костюмов танцоров; автора, Веру Милютину, называли «художником блокадного Ленинграда». Здесь же — дневник библиотекаря дворца, Асты Васильевны Пашкевич. «Всего 31 посетитель за день», — досадовала она, потому что норма — 120 читателей. Аста Васильевна не делала скидку на то, что норма вообще-то довоенная. Книги называли «вторым витамином блокады».

Ни за что не подумаешь, но монументальные, во всю стену, палехские росписи в Комнате сказок в Аничковом («хит» дворцовых экскурсий) — тоже в некотором роде памятник блокадному времени. Дворец стоял неотапливаемый, в помещения с палехом принесли буржуйку, чтобы стены совсем не заиндевели. Росписи сохранились.

А 27 января каждый год в Аничковом проводят акцию «Свеча памяти»: расставляют зажженные свечи во дворе и несут еловые венки с гвоздиками к Фонтанке.
Текст и фотографии Анастасии Долгошевой
Адрес: Невский проспект, 39А
График работы: расписание экскурсий можно узнать на странице музея
Как попасть: только экскурсионное обслуживание и для индивидуальных посетителей, и для групп. На экскурсию можно записаться по телефону
Телефон: 310-93-80, 310-93-45
  • Педагогический музей Академии постдипломного педагогического образования
Блокадная коллекция
«План работы» учительницы за ноябрь 1941 года. Самое «смертное» время, но каждый день скрупулезно расписан. Как дети себя вели, выучили ли стихи, успехи и неуспехи: «Оказалось, что Галя П. не знает, где у нее левая рука, где правая…»

— Это потрясает, — комментирует заведующая музеем Людмила Дербилова. — Вся документация велась, как до войны. Когда говорят о блокаде, всегда ощущение, что люди еле выживали. Но они жили и работали, это был действительно город-фронт.

Академия берет свое начало с первого в мире педагогического музея, основанного в Соляном городке в 1864 году. Поэтому «блокадная» часть сразу в глаза не бросается — отвлекают внимание добротные дореволюционные учебные пособия. Экспонаты — не предметы «блокадного быта», а документы. В шкафах толстенные папки: «Планы работ воспитателей детсадов г. Ленинграда 1941— 1945 гг.», «Планы работы Городского методического кабинета 1942— 1945 гг.»…

Сохранность тетрадей, журналов учета, конспектов удивительная. Фотоальбом детей интерната № 43, ноябрь 1942-го: вот какой ребенок поступил («кожа бледная, дистрофия второй степени») — и как потом выправился. Книга посещений школы № 321 методистами; проверяющие не нежничали: «Отставание от программы», «Необходимо посещение консультаций в Институте усовершенствования учителей» — институт (нынешняя АППО) работал в блокаду.

Еще одна папка — блокадные рисунки дошкольников. Рисунков 1200, их собирала инспектор Куйбышевского РОНО Елизавета Щукина, часть хранится здесь, часть — в педагогическом колледже № 8 и в музее в Соляном. Они не только подписаны (автор, возраст, детсад), но и снабжены комментарием самого ребенка. Иногда только так и поймешь, что накорябано: «Самолеты прилетели на дачу, все дома разрушены». Иногда рисунок вполне художественный (голубое небо, самолеты, танцующие барышни), но и тогда объяснение нелишне: «Красная армия освободила Украину, а украинцы говорят "большое спасибо" и подарки несут».

Не так давно воспитанники Центра содействия семейному воспитанию № 15 (по-старому — интерната) взялись изучать фотоальбом 1944 года — детсада № 20, отправленного в эвакуацию в деревню Тюменской области. Там среди прочего удивительное фото: четыре девочки с распущенными волосами и огромными бантами, по виду даже не ленинградские, а «дореволюционные». Приложена газетная заметка: мама двух из этих девочек, работница прядильно-ниточного комбината им. Кирова В. Парфенова благодарит, что детей сберегли.

— Мальчишки провели целое расследование, — рассказывает Людмила Дербилова. — Детсада по тому адресу уже нет, а комбинат существует, в архиве нашли личное дело В. Парфеновой. Оказалось, одна из ее дочерей тоже там работала. Узнали ее адрес. Встретились с этой уже очень пожилой женщиной, она рассказала, как их везли в Сибирь.

«Здесь столько материалов ждет своего исследователя», — говорят в музее.
Текст и фотографии Анастасии Долгошевой
Адрес: улица Ломоносова, 11-13, аудитория 208
График работы: в будние дни с 11.00 до 18.00
Как попасть: записаться через группу «Вконтакте», экскурсия бесплатная
  • Музей в школе № 340 «Истоки жизниНевская застава» им. О. Ф. Берггольц
За год объехать все комиссионки, вынуть оконную раму 1930-х годов, раздобыть книги с личной подписью Ольги Берггольц и тетради блокадных времён. Именно так создавался музей в школе № 340. Здесь в 2013 году открылись сразу несколько экспозиций. О стихах, учёбе и быте разрушенного города.

«История микрорайона "Невская застава"», «Блокадная комната», «Кабинет Ольги Берггольц», зал с фотографиями и работами поэта. Высокие перегородки разделяют пространство на несколько зон. Предметы в каждой — подлинные. Благодаря светлым обоям и люстрам, разным во всех «комнатах», получилось аккуратно, сдержанно и по-хорошему лаконично. Ни заклеенные крест-накрест окна, ни изображения заледеневшего Ленинграда за ними не давят: о повседневности той поры с посетителями говорят аккуратно. Читают стихи и водят в соседний сквер к памятнику Берггольц.

Поэта со школой связывает только то, что здание стоит на улице её имени. Автор поэмы «Твой путь», автобиографических «Дневных звёзд» и трагических дневников родилась в двух минутах ходьбы в деревянном доме. До наших пор он не сохранился, а жители района ещё с 2010-го просили администрацию сделать небольшой музей и посвятить его блокаде. Повод появился, когда на капитальный ремонт закрыли 340-ю школу: директор Елена Дашкова и заместитель Надежда Смирнова разработали дизайн выставки и начали собирать экспонаты.

Маленький шкаф, довоенная парта и пионерские символы нашлись в лаборантских и стали частью «довоенных класса и учительской». Комнату рабочего решили воссоздать, «потому что Невская застава — район исторический, и тут всегда жили обычные ленинградцы, трудились на заводах и уходили на фронт». Экспонаты — буржуйку во всю стену, радиотарелку, кровать и военную шинель — принесли жители района, блокадники и ученики. За некоторыми вещами, например, стулом 1940-х «из комиссионки за 100 рублей», директор лично «гонялась по всему городу».

— Вот оконная рама на стене, я её во время ремонта попросила вырезать и поставить в музее. У нас же старая, ещё довоенная школа, открылась в 1936 году. И дети в блокаду тут учились до тех пор, пока не стало совсем холодно. В школе разместился эвакогоспиталь, — поясняет Дашкова.

Тетради и работы школьников, чей выпуск выпал на 1941— 1945 годы, в главных залах не выставляют. Они лишь изредка становятся основой для тематических выставок. А вот книгу, подписанную Ольгой Берггольц, микрофон, похожий на тот, с которым поэтесса работала в Доме радио, газету с пометой её рукой: «Музею Революционной Истории» и ярко-жёлтый билет на трагедию «Верность» увидеть можно всегда. В сочетании с «воссозданным по воспоминаниям кабинетом Берггольц», где на столе стоят печатная машинка, фотографии ее отца и второго мужа Николая Молчанова, получается биографично. Бирок на вещах нет, значения угадываются интуитивно. В соседнем зале собраны документы писательницы, фотографии её и погибших дочерей, несколько изданий поэм и стихов.

У посетителей есть выбор: стандартная или расширенная программа с прогулкой по улицам. Интерактивная часть в самом музее пока не готова: сейчас аппарат, больше похожий на банкомат, способен выдать лишь краткую сводку об истории района, школе и войне. Наполнением этой онлайн-библиотеки с сентября 2018 года займутся активисты-ученики.
Текст и фотографии Ольги Минеевой
Адрес: улица Ольги Берггольц, дом 27, литера А
График: с понедельника по субботу, по договоренности
Как попасть: записаться по телефону
Телефон: 560- 05-63
  • Народный музей «Дети и дошкольные работники осаждённого Ленинграда»
В педагогическом колледже № 8 одна из комнат — блокадный детский сад. Медведи и пупсы расселись по стульям, на столе чайник и фарфоровые блюдца. Посреди всего этого — «солнышко». Так дети назвали коптилку. Воспитательница Анна Фомина выменяла её за двухдневную норму хлеба. Стеганые подушки на стульях сшили, чтобы дошкольники могли сидеть — из-за дистрофии кости врезались в кожу. Три квадратика хлеба и дуранда из жмыха — завтрак, обед, ужин. Когда нынешняя заведующая музеем Елена Дмитриева помогала собирать экспонаты своей учительнице Любови Береговой, ещё не знала, что её жизнь неразрывно свяжется с музеем.

— В 1972 году Любовь Борисовна решила сделать экспозицию, и мы, ребята второго курса её группы, загорелись идеей, выписали из архивов фамилии воспитателей блокадного города и пошли по адресам. Первая, с кем познакомились, была Елизавета Щукина. Она передала детские рисунки, дневники, воспоминания и отправила к другим, — вспоминает Дмитриева.

Сработало правило: ленинградцы не хотели вспоминать о блокаде, но не могли не выговориться.

В зале более 500 экспонатов, «наследие» Щукиной — толстый дневник и рисунки на стенде. Кусок альбомного листа исчиркан неровными линиями. Когда трёхлетнего Шурика Игнатьева спросили, что он изобразил, мальчик ответил: «Это война, а посередине булка, больше не знаю».

Мягкого котёнка Мурлыку и негритёнка в красной юбке педагог Валентина Козловская сшила из тряпок, а по ночам мастерила кукольный театр из бумаги. Рисованные Петрушка, Буратино и Пьеро помогали успокаивать детей в бомбоубежище. Мурлыку и негритёнка «размножили»: потрогать копии можно каждому посетителю. Еще один «тактильный» экспонат — широкий ремень из кожи.

— Когда мы ходили по детским садам Центрального района и искали мебель тех времён, нас спросили, не знаем ли мы человека, который всю блокаду выступал с собачками. Мы не знали, нас и познакомили, — рассказывает экскурсовод.

Незнакомцем оказался Иван Наркевич. Потомственный цирковой артист отказался от эвакуации и остался в городе вместе с матерью и пятью собаками. Ходил по детским садам, домам и больницам, устраивал праздники: псы умели лаять и считать. Чтобы выжить, Наркевич варил и ел ремни. Последний, застегнутый на первую дырку (в диаметре не больше 25 сантиметров), так исхудал молодой мужчина, артист лично передал в экспозицию.

Письмо одиннадцатилетней Тани Богдановой хранится под стеклом. Девочка пишет о себе в прошедшем времени, прощается с отцом-фронтовиком и просит «сильно не расстраиваться», когда ее похоронят: «В моей смерти прошу никого нивинить. Сознаться по совести виновата я сама, так как нивсигда слушалась маму».

Письмо написано на листовке, такие распространяли по всему городу: «Фашистский зверь голоден. Он подбирается к нашему хлебу...»
Текст и фотографии Ольги Минеевой
Адрес: Можайская улица, дом 49
График: по договорённости
Как попасть: записаться по телефону. Организованным группам — примерно за месяц до желаемой даты посещения. На экскурсии в январе и феврале нужно регистрироваться в октябре
Телефон: 8-921-243-03-79
  • Музей «Юные участники обороны Ленинграда»
Экспозиция на Невском, 14, появилась после нескольких «чудес». Митинги и выставки к 27 января ученики 210-й школы проводили ежегодно с 1949 года. Когда в 1970-м дары блокадников перестали помещаться в запасниках, а кто-то предложил создать музей, идею поддержали поэты Ольга Берггольц и Юрий Воронов. В пик «ленинградского дела» и разгрома Музея обороны и блокады в Соляном переулке сотрудники «успели принести и спрятать тут несколько мешков с документами».

Школьная экспозиция пережила два переезда: со второго этажа в класс-мастерскую, оттуда в 2003-м — в крайнее крыло. Тут истории выставки и Музея обороны Ленинграда пересекаются ещё раз: помочь с оформлением согласились художники, работавшие в Соляном. Понравилась концепция: «Весь разговор о блокаде — через детей. Показать не смерть, а жизнь. Рассказать, что делали, как любили, танцевали и рисовали».

— На улице при входе вы можете увидеть надпись «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна». Её восстановили в 1964-м по инициативе Михаила Дудина. Это единственная мемориальная надпись в городе, остальные просто оставили после съёмок фильмов. В музее мы не рассказываем о смерти, это принципиальная позиция. Говорим, как город жил в тех нечеловеческих условиях. Всю войну работали три музыкальные школы, ребята выступали с оркестром, устраивали соревнования, собирали отряды, тушили бомбы, девочки вышивали, мальчики ездили на сборы, делали табуретки. Именно школьники были инициаторами внутренней жизни города. В какой-то момент люди поняли, что нельзя просто лежать. Нужно чем-то заниматься, чтобы не умереть, — говорит руководитель выставки Любовь Кувырзина.

Две распашонки перешиты из солдатских портянок и обмётаны нежно-розовой ниткой. Карточка молодой матери Иры Ивановой на молочную кухню, свидетельство о рождении. В Ленинграде появлялись и росли дети. Если родители умирали в квартире, отряды школьников относили ребенка в детский дом.

Пустая карточка донора на март 1942 года и маленькие весы — это про комсомольцев. Пункт приёма крови на Суворовском проспекте работал всю блокаду, люди приходили раз в неделю, в тяжёлое время — раз в две, и получали за это 200-граммовую надбавку к хлебной норме. Донорское движение, как отмечают в музее, запустили именно подростки: сами сдавали кровь и привлекали ленинградцев.

В первый блокадный год занятия почти прекратились: здания бомбили, у детей не хватало сил. Учителям разрешили собирать классы и следить, чтобы маленькие не съедали все сразу. Учёба возобновилась в октябре 1942 года. В дневнике третьеклассника тех пор — по четыре урока каждый день. Домашними заданиями заполнены все графы: в январе на естествознании проходили «воду», по истории — «славян», по русскому языку — местоимения.

В музее можно потрогать сочинения и письма блокадного времени. Заламинированная страница испещрена зелёными буквами — бумаги не хватало, писали между строк. Художественные книги не портили, под «тетради» брали старые журналы. Разобрать детский почерк и рассмотреть все рисунки с приписками на полях непросто.

Главный посыл: «Лучше один раз почувствовать». Экскурсовод выключает свет, зажигает свечу в фонаре, раздаётся сигнал «Внимание всем!». В полной темноте пространство сжимается. Спрашивать, а как жили люди, уже не хочется. «Прочувствование» происходит и у кухонного стола с крышкой. Как рассказал один ленинградец, «когда стало совсем плохо», точно такой же стол решили сжечь. Отламывали ножки, а из-под крышки выпало пять старых кусков хлеба. Довоенные детские капризы и «обеденные войны» спасли всю семью. Теперь об этом рассказывают посетителям.
Текст и фотографии Ольги Минеевой
Адрес: Невский проспект, 14
График: понедельник — пятница, время по договорённости
Как попасть: записаться по телефону
Телефон: 8-911-964-61-11

Просмотров: 1514